Факторы высокого уровня алкогольных проблем в России

Разводовский Ю. Е.
Международная академия трезвости, Гродно, Беларусь

Разводовский Юрий Евгеньевич врач-психиатр, заведующий отделом медико-биологических проблем алкоголизма Института биохимии биологически активных соединений Национальной академии наук Беларуси, профессор Международной академии трезвости. Автор более 1000 научных работ, в том числе 30-ти монографий, посвященных проблемам зависимости от алкоголя и наркотиков, патогенного действия алкоголя и наркотиков на организм, а также пагубным социальным последствиям употребления алкоголя и наркотиков. Является членом-основателем Международной ассоциации медицины зависимостей. Главный редактор журналов Собриология, International Archives of Substance Abuse and Rehabilitation, International Journal of clinical and practical cases, Journal of Anxiety and Depression. Член редакционных коллегий более 50 международных журналов. Email: razvodovsky@tut.by


Алкоголь является основным фактором высокого уровня преждевременной смертности в России. В настоящей работе обсуждаются основные факторы высокого уровня алкогольных проблем в России, среди которых: высокий общий уровень потребления алкоголя, преобладание в структуре потребления крепкого алкоголя, интоксикационно-ориентированный стиль потребления алкоголя, высокая доступность алкоголя, существование обширного теневого рынка алкоголя.

Высокий общий уровень потребления алкоголя

Уровень потребления алкоголя населением является важным показателем алкогольной ситуации в стране, поскольку этот показатель в наибольшей степени определяет связанные с алкоголем проблемы [4-10]. Тесная связь между уровнем потребления алкоголя и уровнем различного рода связанных с алкоголем проблем была показана на примере разных стран мира [19,20, 22, 24-26]. Несмотря на снижение общего уровня потребления алкоголя, отмечавшееся на протяжении последнего десятилетия, Россия по-прежнему находится в числе мировых лидеров по данному показателю (рисунок 1).

Согласно результатам интервьюирования, проведенного в рамках проекта RLMS (The Russian Longitudinal Monitoring Survey) общий уровень потребления алкоголя в России в 1992 году составил 4,8 литра. Это  ниже официального уровня продажи алкоголя (без учета нелегального потребления), которая в этом году составляла 5,0 литра. В более позднем исследовании, также основанном на данных  RLMS уровень потребления алкоголя в 2006 составил 2,46 литра (4,48 литра для мужчин и 0,98 литра для женщин). Согласно результатам проведенного в России исследования, которое было выполнено методологически корректно (почти ежедневные опросы одних и тех же респондентов на протяжении четырех месяцев) среднедушевое потребление составило 16 л/чел/год [3].

Рисунок 1. Потребление алкоголя (в пересчете на спирт) на душу населения в возрасте 15 лет и старше в странах – мировых лидерах по этому показателю в 2010 году по данным ВОЗ. Источник: WHO, Global Status Report on Alcohol and Health, 2014.

В ряде исследований были произведены динамические оценки реального уровня потребления алкоголя с использованием непрямых методов. Впервые такую оценку провел американский исследователь V. Treml, который рассчитал общий уровень потребления алкоголя в РСФСР и СССР начиная с 1960 года, не предоставив при этом методологию расчетов [3]. Госкомстат СССР в 1980 году начал проводить оценку уровня потребления незарегистрированного алкоголя в бывшем Советском Союзе. Расчеты Госкомстата основывались на уровне сверхнормативных продаж сахара как основного сырья для производства самогона в России в то время. Однако в 1988 г. Госкомстат прекратил это делать в связи с перебоями поступления сахара в торговую сеть. В 1981 г. к этим исследованиям присоединился А. Немцов, который оценивал реальный уровень потребления алкоголя в России на основе уровня насильственной смертности, зафиксированной региональными бюро судебно-медицинской экспертизы. При этом было использовано соотношение количества смертей с алкоголем и без алкоголя в крови [1]. Позже (1988-1989 гг.), когда были рассекречены данные о потреблении, оказалось, что сделанные независимо и на различных методологических подходах оценки  Treml, Госкомстата и  Немцова были очень близки.

Очередная попытка динамической оценки реального уровня потребления алкоголя (1980-2005 гг.), основанная на анализе временных рядов с помощью  метода авторегрессии-проинтегрированного скользящего среднего (АРППС) с использованием трех косвенных индикаторов алкогольных проблем: уровня смертности от острых алкогольных отравлений, смертности от внешних причин и уровня заболеваемости алкогольными психозами была сделана Ю. Разводовским [23]. 

Далее, шведский исследователь T. Norstrom применил им же разработанный непрямой метод, основанный на анализе временных рядов с помощью АРППС, для оценки уровня потребления алкоголя на душу населения в возрасте 15 лет и старше в России для периода с 1990 по 1998 гг. [20]. В более позднем исследовании А. Немцов и К. Шелыгин произвели оценку общего уровня потребления алкоголя в России в период с 1956 по 2012 гг. с помощью метода АРППС, используя динамику уровня смертности от острых алкогольных отравлений [9].

Результаты оценок различных экспертов, представленные на рисунке, говорят об их схожести. В период с 1956 по 2013 гг. общий уровень потребления алкоголя был подвержен значительным колебаниям: практически линейно рос в период с 1965 по 1979 гг.; заметно снизился в 1981 г.; резко снизился в период с 1984 по 1987 гг.; резко вырос в период с 1991 по 1994 гг.; существенно снизился в период с 1995 по 1998 гг.; затем значительно вырос в период с 1999 по 2003 гг., после чего стал снижаться. Наиболее низкая оценка уровня потребления алкоголя за весь рассматриваемый период была получена с помощью метода, предложенного Ю. Разводовским (7,25 литра – 1987 г.), а наиболее высокая – с помощью метода, предложенного T. Norstrom (19,64 – 1994 г.).

Рисунок 2. Динамика уровня потребления алкоголя в России согласно оценкам А.В. Немцова, Ю.Е. Разводовского и Т. Норстрома.

Резкие колебания уровня потребления алкоголя в России на протяжении последних пятидесяти лет необходимо рассматривать в конкретном историческом контексте. Устойчивая тенденция к росту уровня потребления алкоголя в 1970-х годах прошлого века ассоциируется с ростом благосостояния населения на фоне периода «застоя». Прерывание этой тенденции в начале 1980-х гг. было обусловлено  целым рядом событий, включая подорожание водки в 1981 г. и кампанию по укреплению трудовой дисциплины, инициированную Ю. Андроповым. Резкое снижение уровня потребления алкоголя в середине 1980-х гг. явилось следствие ограничения физической и экономической доступности алкоголя в рамках антиалкогольной кампании Лигачева-Соломенцева [3]. В первой половине 1990-х гг. отмечался резкий рост уровня потребления алкоголя, спровоцированный сочетанным эффектом ряда факторов, которые с одной стороны повысили доступность алкоголя, а с другой —  увеличили спрос на него, как реакция на психосоциальный дистресс, вызванный радикальными социально-экономическими переменами [1].

Известно, что уровень потребления алкоголя в период экономического кризиса определяется взаимодействием двух факторов: высоким уровнем стресса и снижением уровня доходов [3]. Результирующим эффектом влияния данных факторов является повышение уровня потребления алкоголя мужчинами и снижение уровня потребления женщинами. Социально-экономический кризис переходного периода в России сопровождался ростом уровня потребления алкоголя преимущественно среди мужчин среднего возраста. Снижение уровня потребления алкоголя в течение последнего десятилетия, так же как и предыдущие колебания уровня этого показателя, стало результирующим влияния ряда переменных, включая меры правительства по улучшению регулирования алкогольного рынка, снижение экономической доступности алкоголя [3].   

Несмотря на существенное снижение уровня потребления алкоголя, отмечавшееся в России на протяжении последнего десятилетия, данный показатель остается высоким, что обуславливает необходимость реализации комплексной антиалкогольной политики, ключевым аспектом которой является снижение доступности алкоголя.

Преобладание в структуре потребления крепкого алкоголя

Накопленные экспериментальные и эмпирические данные свидетельствуют о том, что последствия употребления алкоголя в значительной степени определяются дозой, стилем, а также видом употребляемого алкогольного изделия [14-17]. К примеру, употребление больших доз крепких алкогольных изделий в течение короткого промежутка времени (так называемый интоксикационно-ориентированный, северный или фестивальный стиль) сопряжен с высоким риском острых связанных с алкоголем проблем (острые алкогольные отравления, травмы) [17]. Негативные эффекты употребления крепких алкогольных изделий в значительной степени опосредованы именно неблагоприятным стилем их употребления, хотя свои токсические и карциногенные эффекты они способны реализовывать даже в малых дозах [3].  Пиво также может употребляться в больших дозах за относительно короткий промежуток времени со всеми вытекающими неблагоприятными последствиями [1,2].  

По мнению международной группы экспертов, работавших под эгидой ВОЗ, «идеальная» структура потребления алкоголя выглядит следующим образом: пиво — 50%, вино – 35%, крепкие алкогольные изделия – 15%.  Можно критически относиться к обоснованию этой «идеальной» формулы, однако неоспоримым остается стремление к минимизации в структуре потребления крепких алкогольных изделий.

Рисунок 3. Динамика уровня продажи различных видов алкогольных изделий в России в период с 1970 по 2015 гг.

Динамика уровня продажи различных видов алкогольных изделий в России в период с 1970 по 2015 гг. представлена на рисунке 3. Графические данные говорят о том, что в 1970-е годы уровень продажи водки вырос с 5 до 6 литров на душу населения, после чего несколько снизился в начале 1980-х годов. Одной из возможных причин этого снижения является подорожание водки в 1981 г. Кроме того, потенциальным фактором снижения уровня продажи водки могла быть Андроповская кампания по укреплению трудовой дисциплины, несмотря на то, что цена водки в этот период несколько снизилась. Резкое снижение (в 2,7 раза) уровня продажи водки произошло в период с 1984 по 1987 гг., что было обусловлено снижением уровня ее физической и экономической доступности в рамках антиалкогольной кампании. В последующие годы уровень продажи водки резко вырос, достигнув своего пика за весь рассматриваемый период в 1995 г. (7 литров на душу населения).

Основными факторами резкого роста уровня продажи водки в этот период были: рост ее физической и экономической доступности в связи с отменой государственной алкогольной монополии в 1992 г. и отставания роста цен на водку по сравнению с основными продуктами питания [3]. Определенную роль в этом процессе сыграла антиалкогольная кампания 1985-1988 гг., в рамках которой было резко снижено производство вина. В период с 1996 по 2004 гг. данный показатель стабилизировался на уровне примерно 6 литров на душу населения, после чего стал снижаться, причем темпы этого снижения резко ускорились после 2012 г. В итоге, к 2015 г. уровень продажи водки достиг минимального значения за весь постсоветский период и составил примерно 3 литра на душу населения. Следует отметить, что стабилизация и последующее снижение уровня продажи водки во второй половине 1990-х и в течение первого десятилетия нынешнего века происходило на фоне принятие ряда правительственных инициатив по улучшению контроля за алкогольным рынком, несмотря на рост уровня экономической доступности водки.

Рисунок 4. Динамика структуры продажи различных видов алкогольных изделий в России в период с 1970 по 2015 гг.

В 1970-е гг. продажа вина держалась на уровне 2-х литров на душу населения. Резкое сокращение (в 2,6 раза) уровня продажи вина, в первую очередь за счет крепленых плодово-ягодных винных составляющих произошло в период с 1984 по 1986 гг. В 1990-е гг. и в течение первых пяти лет нынешнего века уровень продажи вина колебался в пределах 0,5-1 литра на душу населения. В период с 2005 по 2009 гг. этот показатель вырос с 1 до 1, литра на душу населения, после чего снова стал снижаться, вернувшись в 2015 г. к уровню 2005 г.

Уровень продажи пива в 1970-е гг. и первой половине 1980-х колебался в пределах 1,2-1,5 литра на душу населения, после чего существенно снизился (-25,8%) в 1986 г. Продажа пива резко (в 3 раза) выросла в период с 1998 по 2007 гг., достигнув своего пика (4,8 литра) за весь рассматриваемый период, после чего стала снижаться. Начало так называемой «пивной революции» в 1995 г. соотносится с началом агрессивной рекламной кампанией пива на фоне введения запрета рекламы водки в средствах массовой информации. В последующие годы международные кампании развивали пивную отрасль России, вкладывая крупные инвестиции и наращивая объемы производства.

Рисунок 5. Динамика структуры продажи различных видов алкогольных изделий с учетом нелегального алкоголя в России в период с 1970 по 2015 гг.

Изменяющаяся динамика уровня продажи различных алкогольных изделий  обусловила изменение структуры продажи алкоголя в течение рассматриваемого периода (рисунок 5). Советская модель структуры потребления алкоголя характеризовалась доминированием водки, относительно высоким удельным весом крепленых плодово-ягодных винных изделий и сухих вин и незначительным удельным весом пива. В 1970-е годы структура продажи алкоголя была относительно стабильной и выглядела следующим образом: водка (58-63%), вино (20-25%), пиво (14-16%). Существенное снижение удельного веса водки в структуре продажи произошло в период антиалкогольной кампании вследствие снижения ее физической и экономической доступности. В это время утраченные позиции водки были заняты пивом, удельный вес которого в структуре продажи вырос до 30%. В первой половине 1990-х гг. водка с лихвой отыграла свои позиции, достигнув в 1994 г. максимума за весь рассматриваемый период – 76%. В последующий период, вплоть до 2008 г. удельный вес водки в структуре продажи снизился на фоне роста уровня продажи пива. Удельный вес вина в структуре продажи резко снизился в период с 1999 по 1993 гг., достигнув «дна», после чего стал расти начиная с 2007 г.

Наиболее значительные изменения в структуре продажи алкоголя в пользу пива отмечались в период с 1999 по 2007 гг. на фоне существенного роста ВВП и реальных доходов населения. Данная тенденция прерывается в период финансового кризиса 2008 г. Эти эмпирические данные согласуются с результатами ранее проведенного эконометрического исследования, в котором было показано, что в России, по мере роста уровня доходов населения спрос на крепкие алкогольные изделия сокращается, а спрос на пиво и вино – растет [3].

Рассуждая о структуре продажи алкоголя, следует помнить, что реальная структура потребления алкоголя с учетом нелегального алкоголя, который представлен преимущественно крепким алкоголем, существенно отличается от структуры, основанной на данных официальной продажи. Графические данные, представленные на рис. 5 говорят об абсолютном доминировании крепкого алкоголя в структуре потребления на протяжении всего рассматриваемого периода. В отличие от удельного веса водки в структуре  продажи алкоголя, удельный вес крепкого алкоголя в структуре потребления не только не снизился, а даже несколько вырос за счет роста самогоноварения.   

Рисунок 6. Доля потребителей водки, вина, пива и самогона в России в 1994-2015 годах (в процентах).  Источник: RLMS-HSE

Анализ данных опросов в рамках RLMS согласуется с официальными данными уровня продажи алкоголя. Графические данные говорят о том, что доля потребителей водки и ликероводочных изделий снижалась в период с 1995 по 2007 гг. (рисунок 6). В период с 2009 по 2011 гг. этот показатель стабилизировался, а затем, начиная с 2012 г., продолжил свое снижение. Доля потребителей пива резко выросла (с 24 до 58%) в период с 1996 по 2000 гг., после чего стабилизировалась в 2001-2005 гг., а затем несколько снизилась после 2006 г. Примечательно, что несмотря на превращение России в пивную страну после 2002 г. (согласно опросам), удельный вес продажи пива в пересчете на абсолютный алкоголь так и не превысил удельный вес продажи крепкого алкоголя [13].  

  Изменение структуры потребления алкоголя в России происходило в контексте изменений алкогольных предпочтений различными социальными и возрастными группами. Было отмечено, что представители молодого поколения отдают предпочтение пиву, а лица с более высоким уровнем образования замещают потребление водки вином. Наблюдается также тенденция к смещению потребления водки в старшие возраста [1].

Интоксикационно-ориентированный стиль потребления алкоголя

Стиль потребления алкоголя разграничивает объем потребления от других аспектов алкоголизации, таких как вид употребляемого изделий, распределение потребления алкоголя во времени, контекст потребления, личностные характеристики потребителей, какими видами активности сопровождается употребление алкоголя и т.д. [1]. Под стилем потребления алкоголя обычно подразумевается частота употребления алкоголя, а также количество выпиваемого алкоголя в течение одной выпивки. При кросс-культуральном сравнении паттернов потребления алкоголя, как правило, упоминается вид наиболее часто употребляемого алкогольного изделия.

Принято считать, что каждый вид алкогольного изделия ассоциируется с определенным стилем потребления. Так, например крепкие алкогольные изделия обычно ассоциируются с эксплозивным, интоксикационно-ориентированным стилем потребления, когда большие дозы алкоголя употребляются за короткий промежуток времени [11]. Однако это не всегда соответствует действительности. Так если в странах Средиземноморья вино употребляется как часть диеты в процессе приема пищи, то в странах Северной Европы вино часто употребляется в больших дозах в контексте  социализации [3]. Таким образом, предпочитаемое алкогольное изделие не всегда отражает стиль потребления. Несмотря на важность паттерна потребления большинство исследователей единодушны во мнении, что общий уровень потребления алкоголя является более надежным индикатором уровня связанных с алкоголем проблем и, следовательно, первостепенной задачей является снижение общего уровня потребления алкоголя [3].

Как показывают данные RLMS-HSE, около трети российских женщин и пятой части мужчин старше 16 лет совсем не употребляют алкогольные изделия. При этом доля трезвенников среди женщин в период с 2006 по 2010 гг. выросла с 29 до 34,9%, а среди мужчин — с 17 до 21,8%. Что касается различий по возрасту, то доля трезвенников довольно высока  среди людей младше 26 лет (около трети), затем она падает до почти пятой части возрастной группы 26—40 лет, поднимается до четверти в группе людей 41—60 лет и достигает почти половины среди пожилых людей. При этом в период с 2006 по 2010 гг. доля трезвенников среди более молодых возрастов (до 60 лет) постоянно возрастала, а среди пожилых росла до 2008 г., а потом опять уменьшилась. В 2010 г. 70,6% женатых и 57,1%  холостых мужчин употребляли алкоголь, среди  женщин  соответствующие цифры составили соответственно 51,2% и  38,7%. При этом между объемами потребления алкоголя мужа и жены существует тесная взаимосвязь [1].

Доля пьющих среди лиц с высшим образованием оказалась выше, однако пьют они в меньших объемах (а также другие изделия — больше вина вместо самогона).  Средняя частота употребления алкоголя для мужчин и женщин составила соответственно 5,8 и 3 раза в месяц, а женщина — 3 раза. Что касается динамики, то после небольшого роста частоты потребления в середине 1990-х последовал спад в 1998 г., затем постепенный подъем к 2002 г. и медленное снижение к 2010 г. Средняя дневная доза пива в 2010 г. составляла около 1 л для мужчин и   0,6 л для женщин;  сухого вина — около 350 мл для мужчин и 250 мл для женщин, крепленого вина — 420 мл для мужчин и 220 мл для женщин, самогона — 300 мл для мужчин и 185 мл для женщин, водки — 290 и 160 мл. Следует обратить внимание на высокую дневную дозу крепких алкогольных изделий, учитывая, что потребление 150 мл и более в течение одной выпивки ассоциируется с крайне высоким риском связанных с алкоголем проблем. Дневная доза пива в пересчете на абсолютный алкоголь существенно ниже, хотя также приближается к катастрофическому уровню потребления [13].

Высокая экономическая доступность алкоголя

Одним из факторов высокого уровня  алкогольных проблем в России является дешевизна спиртных изделий [3]. Экономическая доступность алкоголя является одним из основных факторов, определяющих уровень спроса на него. Соответственно, повышение цен на алкогольные изделия (посредством повышения ставок акциза) приводит к снижению общего уровня его потребления, частоты употребления, а также количества алкоголя, поглощаемого в течение одной выпивки, т.е. затрагивает все аспекты алкогольного поведения. Международный опыт в области алкогольной политики говорит о том, что снижение физической и экономической доступности алкоголя является наиболее эффективной антиалкогольной стратегией [17]. Именно поэтому снижение доступности алкоголя должно являться целевым показателем адекватной государственной антиалкогольной политики, а степень снижения доступности алкоголя – критерием эффективности этой политики.

Анализ графических данных (рисунок 7) говорит о том, что тренды экономической доступности различных видов алкогольных изделий в России в рассматриваемый период были достаточно схожи. Рост уровня экономической доступности всех видов алкогольных изделий начался в 1999 году. При этом рост уровня экономической доступности пива продолжался вплоть до 2008 года, рост уровня экономической доступности водки продолжался вплоть до 2011 года, а рост уровня экономической доступности вина продолжался вплоть до 2014 года. В итоге, уровень экономической доступности пива в  период с 1999 по 2008 годы вырос в 4,3 раза (95,1 по 409,2 литра), уровень экономической доступности водки в период с 1999 по 2011 годы вырос в 3,9 раза (с 23,5 до 91,2 литра), а уровень экономической доступности вина в период с 1999 по 2014 годы вырос в 7,2 раза (с 18 до 128,1 литра).

Рисунок 7. Динамика уровня экономической доступности различных видов алкогольных изделий в России в период с 1991 по 2015 гг.

Экономическая доступность алкоголя определялась как количество литров алкоголя, которое можно приобрести за среднемесячную зарплату. С помощью модели линейной регрессии было рассчитано, что увеличение экономической доступности водки на 1% сопровождается ростом уровня продажи алкоголя на 0,18% [18].  Интерпретировать тренды экономической доступности алкоголя в России необходимо в контексте антиалкогольной политики. В рассматриваемый период главным инструментом, позволявшим контролировать экономическую доступность алкоголя была акцизная политика [12]. В конце 1990-х годов и первом десятилетии 2000-х годов рост уровня экономической доступности алкоголя был обусловлен тем, что  уровень доходов населения опережал рост уровня ставок акцизов [21]. Начиная с 2012 г. в России ставки акцизов на алкогольную составляющую стали расти ускоренными темпами. В результате этого, в период с 2011-2014 гг. ставка акциза на водку была повышена в 2,2 раза, что сопровождалось ростом цены на водку в 2,2 раза, что, в свою очередь, привело к снижению ее экономической доступности на 33% (рисунок 8). 

Рисунок 8. Динамика ставки акциза на водку, ее цены и экономической доступности в России в период с 2008 по 2015 гг.

Представленные данные говорят о том, что различные антиалкогольные меры, предпринятые в России в период с 2000 по 2010 гг. были, в основном, направлены на пополнение  государственного бюджета за счет торговли алкоголем, а не на снижение уровня его потребления населением. Некоторые из этих мер, например, принятые в 2005 году в России поправки к Федеральному закону №171, совпали по времени со  снижением алкогольной смертности [18]. Однако эти изолированные меры не могут считаться адекватной государственной антиалкогольной политикой, поскольку на фоне этих мер произошло резкое увеличение экономической доступности алкоголя. Активная акцизная политика, проводимая правительством России в последующие годы позволила существенно снизить экономическую доступность водки. Рост уровня экономической доступности вина вплоть до 2014 г., по всей видимости, является следствием политики дифференцированного налогообложения с целью создания конкурентных преимуществ алкогольным изделиям с меньшим содержанием спирта [1].

Несмотря на некоторое снижение в последние годы, уровень экономической доступности алкоголя в России остается очень высоким. Основным препятствием для ценового регулирования уровня доступности алкоголя является теневой алкогольный рынок, объем которого в последние годы стал увеличиваться. 

Нелегальный алкогольный рынок

Одним из факторов высокого уровня алкогольных проблем в России является обширный теневой алкогольный рынок. По официальным данным удельный вес нелегального алкоголя достигает 24% от общего уровня потребления, а по экспертным оценкам доходит до 50% [3]. По мнению экспертов, значительный теневой сегмент производства и продажи крепкого алкоголя является главной проблемой в области регулирования алкогольного рынка. Общий объем рынка алкоголя в 2014 году составил 1,585 млрд. литров (порядка 2,3 трлн. руб.), а объем неучтенного алкогольного рынка составил 599 млн. литров (порядка 428 млрд. руб.), что составляет 37,8% от общего объема рынка алкоголя в натуральном выражении.

По оценкам Счетной Палаты в 2003 г. в стране было произведено 177 млн. декалитров водки (5,0 литров чистого алкоголя на человека в год) и 18 — самогона (1,3 литра чистого алкоголя на человека в год), что вместе составляло 86% от уровня официальной продажи крепких алкогольных изделий [1]. По данным Министерства внутренних дел, в 2009 г. было уничтожено 7 млн. литров суррогатов, ликвидирован 601 подпольный цех по их производству и найдено 192 тыс. нарушений при производстве и продаже алкогольных изделий [13].

В структуре неучтенного рынка алкогольной составляющей в России в 2014 году преобладали дистиллированные алкогольные изделия, на долю которых приходилось 72,8% рынка в натуральном выражении (рисунок 9). Вино и пиво занимали соответственно 11,5% и 4,4% в структуре теневого рынка алкоголя. По мнению экспертов самой крупной категорией неучтенного алкоголя является алкогольная составляющая легальных производителей, реализуемая без уплаты налогов. Она составила 26,6% от общего объема и 42,7% от стоимости неучтенного алкогольного рынка [13].

Вторая по величине категория — поддельный алкоголь, составляющий 23% в натуральном выражении и 22,4% в стоимостном выражении от всего неучтенного рынка алкогольной составляющей в России. Нелегальный алкоголь составляет 22,9% всего объема неучтенного алкоголя, и только 10,3% стоимости. Суррогаты занимают четвертое место и составляет 11,3% от неучтенного рынка в натуральном выражении и 3,6% в стоимостном выражении. Объемы контрабанды и трансграничной торговли в последние годы постоянно снижались из-за девальвации рубля. Потребление неучтенного алкоголя в большей степени распространено в небольших городах и сельских районах, из-за слабого контроля в этих регионах [21].

Особую опасность для здоровья и жизни несут так называемые истинные и ложные суррогаты (метанол, изопропанол, бутанол) в виде различных технических жидкостей, не предназначенных для поглощения. Результаты интервьюирования мужчин в возрасте 25-54 года, проведенное в г. Ижевске в 2003-2005 годы показали, что 7,5% респондентов употребляли суррогаты в течение последнего года, а 2,1% употребляли их ежедневно [3]. Среди респондентов, признавших употребление суррогатов 38% употребляли лосьон после бритья, 17% употребляли алкогольсодержащие медицинские препараты, 45% употребляли комбинацию препаратов (лосьон после бритья, алкогольсодержащие медицинские препараты, технический спирт). Вероятнее всего эти данные  существенно занижены, поскольку в выборку редко попадают алкоголики, которые являются основными потребителями суррогатов. По мнению некоторых экспертов виновниками экстремально высокого уровня смертности, в результате острых алкогольных отравлений в России является не самодельный и фальсифицированный алкоголь, поскольку он в большинстве случаев соответствуют стандартам качества, а высокий общий уровень потребления алкоголя [1].

Рисунок 9. Структура теневого рынка алкоголя в России.

Высокое содержание этанола является фактором риска острого алкогольного отравления при употреблении суррогатов, поскольку они часто поглощаются в неразбавленном виде. Как показал химический анализ суррогатов в г. Ижевске образцы технического спирта в среднем содержали 94% этанола, а алкогольсодержащие медицинские препараты содержали 66% этанола [26]. Подтверждением негативной роли суррогатов служат результаты исследований проведенных в г. Ижевске, которые показали, что суррогаты вносят значительный вклад в уровень смертности от всех причин. Для лиц, употреблявших суррогаты относительный риск смерти от причин, непосредственно связанных с алкоголем (алкогольный психоз, алкогольная кардиомиопатия, алкогольный цирроз печени, острое алкогольное отравление) составил 25,5, а риск смерти от всех причин составил 5,3 по отношению к тем, кто употреблял лицензированные алкогольные изделия [3].

Динамика общего уровня потребления алкоголя, уровня официальной продажи алкоголя, а также уровня потребления незарегистрированного алкоголя представлена на рисунке 10. В 1970-е гг. прошлого века уровень потребления нелегального алкоголя колебался в пределах 4-5 литров на душу населения. Данный показатель несколько снизился в начале 1980-х гг., а затем существенно вырос (с 4,6 до 6,3 литра) в период с 1985 по 1987 гг., что было обусловлено ростом самогоноварения. Резкий рост уровня потребления незарегистрированного алкоголя (с 6,5 до 11,2 литра) произошел в период с 1991 по 1994 гг. Как уже неоднократно отмечалось, причиной этого роста была потеря государством контроля за алкогольным рынком [3]. 

После отмены государственной алкогольной монополии в 1992 году алкогольный рынок России стал фрагментированным. Появилось много частных кампаний, которые производили и импортировали алкоголь, не имея лицензий и регистрации. Страну буквально захлестнула волна самодельного и импортного алкоголя [21]. В этот период даже государственные торговые предприятия торговали нелицензированным алкоголем. Проверки, проводившиеся в 1994 и 1995 годах показали, что 36,6% алкогольной составляющей, реализуемой через государственную торговую сеть было изготовлено нелегально [3]. Большое количество фальсифицированной водки, реализуемой через государственную торговую сеть подорвало доверие населения к легальному алкоголю, и явилось дополнительным фактором роста самогоноварения. Негативные последствия утраты контроля над алкогольным рынком проявились в виде резкого роста уровня связанной с алкоголем смертности.

Рисунок 10. Динамика общего уровня потребления алкоголя (оценка Немцова и Шелыгина для периода 1970-2013 гг., оценка Разводовского для 2014 и 2015 гг.), уровня официальной продажи алкоголя, а также уровня потребления незарегистрированного алкоголя в России в период с 1970 по 2015 гг.

Уровень потребления незарегистрированного алкоголя колебался: снижался в период с 1995 по 1998 гг.; рос в период с 1999 по 2002 гг.; снижался вплоть до 2013 г. с достижением минимального уровня данного показателя за весь рассматриваемый период (2,2 литра). В последние два года отмечался существенный рост уровня потребления нелегального алкоголя. Снижение уровня потребления нелегального алкоголя, начавшееся в 2003 г. происходило на фоне поэтапного введения законодательных мер, направленных против незаконного производства и реализации алкогольной составляющей [18]. Рост уровня потребления нелегального алкоголя в последние два года мог быть спровоцирован экономическим кризисом, снизившим доходы населения и снижением экономической доступности лицензированного алкоголя вследствие роста акцизов. Высокая доступность неучтенного алкоголя, которая в значительной мере обусловлена высоким уровнем коррупции является основным фактором роста теневого рынка алкоголя в последние годы. 

На рисунке 11 представлена динамика удельного веса нелегального алкоголя в структуре потребления алкоголя. Данный показатель держался на уровне 30-35% в 1970-е годы прошлого века, затем резко вырос (до 60%) в период антиалкогольной кампании. Своего пика уровень потребления нелегального алкоголя достиг в 1992 г. (64%), после чего стал снижаться, достигнув своего «дна» в 2013 г. (19%).

Рисунок 11. Удельный вес нелегального алкоголя в структуре общего уровня потребления алкоголя в России в период с 1970 по 2015 гг.

В разные периоды источники нелегального алкоголя были разными. Основным источником нелегального алкоголя в советский период был самогон. По данным опросов населения, доля потребителей самогона росла вплоть до 2000 г., когда этот показатель достиг своего максимума (19%), после чего стал снижаться. В последние годы значительная часть нелегального алкоголя была представлена неучтенной алкогольной составляющей, изготовленной на ликероводочных заводах [3].

Одним из основных факторов высокого уровня потребления  незарегистрированного алкоголя в России является его более низкая цена по сравнению с лицензированным алкоголем. По данным авторов, проводивших исследование в г. Ижевске, относительная цена суррогатов в эквиваленте чистого алкоголя почти в шесть раз ниже, чем цена легальной водки [26]. Данное обстоятельство объясняет популярность суррогатов среди алкоголиков, имеющих, как правило, ограниченные финансовые возможности. Что касается самогона, то его потребители также являются люди с низкими доходами, для которых мотивацией потребления служит низкая стоимость, которая в случае его самостоятельного изготовления в 4-5 раза, а в случае приобретения в 2-2,5 раза ниже стоимости лицензированного алкоголя [3].

Существует мнение, что ликвидировать экономическую мотивацию употребления нелегального алкоголя можно лишь снизив цену лицензированного алкоголя Однако такого рода демпинг увеличит доступность алкоголя не только для тяжело пьющих, но и для остального населения, что неизбежно приведет к росту общего уровня потребления алкоголя и, в конечном итоге, к росту уровня алкогольных проблем. В заключение следует подчеркнуть, что мероприятия по контролю теневого рынка алкоголя, который в значительной мере держится на коррупции, могут быть эффективными только в том случае, если они будут осуществляться в рамках широкой стратегии, направленной на снижение общего уровня потребления алкоголя и профилактику связанных с алкоголем проблем в обществе. 

Литература

  1. Денисова И. Потребление алкоголя в России: влияние на здоровье и смертность // Аналитические отчеты и разработки ЦЭФИР/РЭШ. 2010.  № 31.
  2. Иванова А.Е., Семенова В.Г., Гаврилова Н.С., Евдокушкина Г.П., Гаврилов Л.А. Российская смертность в 1965-2002 гг.: основные проблемы и резервы снижения //Общественное здоровье и профилактика заболеваний.  2004. №1. С. 20–30.
  3. Немцов А.В. Алкогольная история России: новейший период.  М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. – 320 с.
  4. Немцов А.В., Давыдов К.В., Разводовский Ю.Е. Сравнительный анализ алкогольной ситуации в Беларуси и России. // Наркология. 2009. Т.85, №1. С. 52–61.
  5. Немцов А.В., Разводовский Ю.Е. Алкогольная ситуация в России в контексте алкогольной политики. // Собриология.  2016. №4. С. 66 – 74.
  6. Немцов А.В., Разводовский Ю.Е. Алкогольная ситуация в России и ее отражение в кривом зеркале. // Собриология. 2015. №3. С. 70–73.
  7. Немцов А.В., Разводовский Ю.Е. Алкогольная ситуация в России, 1980–2005. // Социальная и клиническая психиатрия. 2008. №2. С. 52–60.
  8. Немцов А.В., Терехин А. Размеры и диагностический состав алкогольной смертности в России // Наркология. 2007. №12. С. 29–36.
  9. Немцов А.В., Шелыгин К.В. Антиалкогольные законы 2005 г. и снижение потребления алкоголя в России // Вопросы наркологии. 2015. №1. С.  83–93.
  10. Немцов А.В., Шелыгин К.В. Потребление алкоголя в России: 1956-2012 гг. // Вопросы наркологии. 2014. №5. С. 3–12.
  11. Радаев В., Котельникова З. Изменение структуры потребления алкоголя в контексте государственной алкогольной политики в России. // Экономическая политика. 2015. Т.11, №5. С. 92–117.
  12. Разводовский Ю.Е., Немцов А.В. Алкогольная составляющая снижения смертности в России после 2003 г. // Вопросы наркологии. 2016. № 3.  С. 63–70.
  13. Рощина Я. М. Динамика и структура потребления алкоголя в современной России // Вестник Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ. 2012. № 2. С. 238–257.
  14. Тапилина В. Сколько пьет Россия? Объем, динамика и дифференциация потребления алкоголя // Социологические исследования. 2006. № 2. С. 85–94.
  15. Халтурина Д.А., Коротаев А.В. Алкогольная катастрофа и возможности государственной политики в преодолении алкогольной сверхсмертности в России. М.:ЛЕНАИД, 2008. 376 с.
  16. Khalturina D, Korotaev A. Effects of Specific Alcohol Control Policy Measures on Alcohol-Related Mortality in Russia from 1998 to 2013. // Alcohol and Alcoholism. — 2015. – Vol. 50, N. 5. – P. 588–601.
  17. LevintovaM. Russian alcohol policy in the making. Alcohol & Alcoholism. – 2007. – Vol. 42, N 5. – P. 500-505.
  18. Nemtsov A.V., Razvodovsky Y.E. Russian alcohol policy in false mirror. Alcohol & Alcoholism. –  2016.  –  N4. – P. 21.
  19. Neufeld M., Rehm J.  Alcohol consumption and mortality in Russia since 2000: are there any changes following the alcohol policy changes starting in 2006. // Alcohol Alcoholism. – 2013. – 48, N 2. – 222–230.
  20. Norstrom T. The role of alcohol in the Russian mortality crisis.//Addiction. – 2011 – Vol.106. – P. 1957–1965.
  21. Radaev V. Impact of a new alcohol policy on homemade alcohol consumption and sales in Russia // Alcohol and Alcoholism. – 2015. – N.25. – P. 1–8.
  22. Razvodovsky Y.E. Estimation of alcohol attributable fraction of mortality in Russia // Adicciones. – 2012. – Vol. 24,N.3. – P. 247–52.
  23. Razvodovsky YE. Noncommercial alcohol in central and eastern Europe, ICAP Review 3. In: International Center for Alcohol Policies, ed. Noncommercial alcohol in three regions. Washington, DC: ICAP. 2008. 17–23.
  24. Stickley A., Leinsalu M., Andreew E., Razvodovsky Y.E., Vagero D., McKee M. Alcohol poisoning in Russia and the countries in the European part of the former Soviet Union, 1970-2002. European Journal of Public Health. – 2007. – Vol. 17, N5. – P. 444–449.
  25. Stickley A., Razvodovsky Y.E., McKee M. Alcohol mortality in Russia: A historical perspective. Public Health. – 2009. – Vol. 123. P. 20–26.
  26. Zaridze D. Alcohol and mortality in Russia: prospective observational study of 151 000 adults// Lancet. – 2014. – Vol.9927, № 383. – 1465–1473.